Мастера культуры глубокого проникновения
Елена Ямпольская, главный редактор газеты "Культура выдала на-гора такой текст. Я сначала хотела взять самую характерную для «культурного» редактора цитату, но потом решила, что это надо читать целиком.
Белая зависть
В обычное время культура и спорт, спорт и культура — это всего лишь две конкурирующие позиции в новостях. Непосредственно перед финальным «и о погоде». Однако у нас на дворе время не обычное. С одной стороны — объявленный и, хоть вяло, но стартовавший в России Год культуры. С другой — старты гораздо более зажигательные, олимпийские.
Скрывать не буду — зависть берет. Нет в культуре праздников, подобных Олимпиаде. Не существует культурных событий, о которых бы волновалась по-доброму вся страна (ну и злопыхательски вибрировал десяток отщепенцев). Отщепенцы, кстати, произрастают преимущественно на культурной делянке, от чего досадно вдвойне... Когда в последний раз представителям культуры заглядывали в рот, ловя каждое слово? А вот у Дмитрия Губерниева уже деспотически оттопырилась нижняя губа — он похож на знатного патриция, вещающего перед гражданами Рима. Потому что уверен: его слушают. С утра до ночи.
За четыре дня до открытия Олимпиады Владимир Путин провел во Пскове совещание по развитию отечественного театра. Тогда же главе государства показали Псковский драматический — тот, что имени Пушкина. Вернее, здание после реконструкции. К первой премьере на обновленной сцене — «Графу Нулину» — внимание высокого гостя привлекать не стали и правильно сделали. Довольно общедоступного тизера в Сети, где взасос целующиеся старшеклассницы стягивают друг с друга школьные фартучки. И это вам не вынужденно-толерантное «Нас не догонят», но искренний порыв режиссерской души.
Не знаю, можно ли ставить перед российским театром какие-то особые задачи. На мой взгляд, их надо ставить перед культурой вообще. Странно, когда окна, двери и крыша проектируются в автономном режиме — что за дом получится, как в нем жить? Кинематограф, театр, музейное дело требуют индивидуального инструментария, но цели их разниться не должны. Более того — именно нынешнее состояние сценического искусства свидетельствует о вреде самостийности. Перестав — в силу объективной конкуренции — быть «храмом», «кафедрой», «властителем дум», театр, будто асоциальный тип, пустился во все тяжкие. Расти и меняться вместе с обществом он не хочет. Застрял в прыщавом ерническом пубертате. «Пошлость — это когда всерьез», — заявляет скандально известный режиссер Богомолов. Вообразите такую фразу в устах Волосожар и Транькова, Вилухиной, Мишина, Мозер, Билялетдинова... Ладно фразу — им не до болтовни, попробуйте примерить на них подобное отношение к делу.
Театр высоких достижений закончился. Остался столичный междусобойчик, заразой расползающийся по русской провинции. Спортсмены говорят: «Мы знаем, как болеет наш русский зритель, спасибо ему!» Режиссеры: «Я хочу раскрепостить этот зажатый город». Кто вкалывает серьезно, тот нуждается в поддержке и любви. Кого от серьеза тошнит червяками, тому хватит и заезжих критиков. Прибудут три человека на два дня, одобрят: «Молодец, старик, не скурвился, так ее — провинцию!» Чем не смысл существования?
За последние годы театр слишком увлекся материальной базой, забыв о том, что имеет дело с душой, а не с кирпичами. Свет, звук, склады, цеха, мастерские... Оркестровая яма опускается, поднимается... Вложения миллиардные. А зритель-то будет ходить? Ведь театр — это больше, чем стены. Как семья — не просто общая жилплощадь.
Материальная красота Сочи сразу начала наполняться человеческой красотой. Красотой телесного и морального подвига. Отсюда и возникает белая, как горнолыжные склоны, зависть. Спорт принял на себя миссию, которую, вообще-то, должна нести культура. Он делает нас лучше. Причем без усилий с нашей стороны — достаточно залечь на диван перед телевизором.
( Collapse )
